Все репортеры и обозреватели обратили внимание на ненормальную худобу Шалита: кожа да кости. Этот факт констатируют и корреспонденты агентства Ассошиэйтед Пресс, и репортеры Рейтера.

Внимание израильтян тем временем привлекло еще одно обстоятельство: Шалит улыбается. Слишком раскованно и намного чаще, чем можно было бы ожидать. Иногда даже создается впечатление, что пленник ХАМАСа с трудом сдерживает улыбку, стараясь в нужные (в зависимости от текста) моменты казаться серьезным. Читая слово "моджахеды" ("они относятся ко мне замечательно"), Шалит чуть не прыснул, но люди, находившиеся по другую сторону видоискателя, властно его остановили.

Так ведет себя человек, перешагнувший порог, за которым исчезает инстинкт самосохранения, - порог страха.

23-летний Гилад Шалит, три с половиной года томящийся в застенках ХАМАСа, явно перешагнул этот порог. Другое дело - под влиянием чего: пыток? Безнадежности?.. К тому же эта вопиющая, аномальная худоба, особенно бросающаяся в глаза, когда юноша встал и приблизился к камере. Кожа и кости...

Так выглядит либо узник нацистского лагеря смерти, либо - хронический наркоман. Если Гилада Шалита три с половиной года морят голодом, то это - преступление против человечности, которое целиком и полностью лежит на ХАМАСе. Но если Шалита три с половиной года накачивают сильнодействующими наркотиками, то ответственность за это чудовищное преступление, за целенаправленное вытравливание из живого пока еще человека духа и души ложится не только на ХАМАС, но и на абсолютно равнодушную к судьбе заложника-израильтянина международную общественность, пальцем не двинувшую ради того, чтобы хотя бы сотрудникам Красного Креста разрешили его посетить.

Впрочем, в эти дни ни израильским СМИ, ни западным масс-медиа нет дела до столь деликатных деталей, как реальное состояние здоровья Шалита - физического и душевного: они вовсю обсуждают будущую обменную сделку. Но если в Израиле (сверхчувствительная к страданиям соотечественников страна) кассета уже сделала свое дело и пресса пошла в осторожно-дозированную атаку на правительство ("Вряд ли даже такие министры, как Либерман и Моше Яалон выступят против обмена Шалита на заключенных", - предполагают комментаторы), то кое-какие западные СМИ позволяют себе холодный рассудочный анализ поистине сюрреалистической ситуации, когда в обмен на доказательство, что Шалит жив, из тюрем были освобождены 19 женщин-террористок.

"Сделка в целях получения видеокассеты с Гиладом Шалитом того не стоила" - под таким заголовком публикует в "Ньюсуик" свои заметки Адам Б. Кушнер.

"Израиль всегда задавался вопросом, сколько стоит человеческая жизнь, - пишет он. - Однако на этой неделе вопрос претерпел трансформацию: сколько стоит одно только доказательство того, что человек жив? Очень много".

Напомнив, скольких террористок освободили из тюрем в обмен на кассету, автор предполагает, что если в конце концов обменная сделка состоится, Израиль заплатит за Шалита крайне непропорциональную цену. "Оправдана ли она? - задается Кушнер вопросом и сам же отвечает: - Наверное, нет. Даже с учетом того, что жизнь одного солдата наверняка стоит освобождения сотен заключенных, предыдущие сделки, заключенные Израилем, провалились".

Автор напоминает: в 1985 году в рамках знаменитой "сделки Джибриля" Иерусалим в обмен на трех захваченных в Ливане солдат выпустил из тюрем 1150 заключенных, часть которых снова взялась за оружие. Но даже если терроризмом занялись не все освобожденные зэки, подобные непропорциональные сделки убеждают арабов в том, что захват израильтян в заложники крайне выгоден.

Кушнер приводит результаты исследования, проведенного Тодом Сандлером, профессором экономики в университете Южной Калифорнии. Отследив и проанализировав все обменные сделки, реализованные в мире за последние 37 лет, Сандлер пришел к неутешительному выводу: готовность цивилизованных стран платить террористам за освобождение заложников максимально высокую цену привела к тому, что впоследствии на каждого освобожденного из плена приходится 2,5 случая новых захватов.

Напоминает автор и о том, что когда в 2004 году премьер-министр Израиля Ариэль Шарон выменял одного живого наркоторговца (Эльханана Тененбаума) и останки трех военнослужащих на 435 заключенных, лидер "Хизбаллы" Хасан Насралла стал победителем и национальным героем. Насралла извлек урок из обменной сделки с Тененбаумом: спустя два года боевики "Хизбаллы" захватили двух военнослужащих-резервистов - Регева и Гольдвассера, что стало толчком к началу Второй ливанской войны.

Учитывая рискованность подобных сделок, почему Израиль застрял со своей неофициальной политикой на идее обмена? Частично это объясняется религиозным фактором: pidyon shevuyim, "пидьон швуим" (выкуп пленных) - это заповедь из Книги Бытия. Еврейские философы неоднократно писали, что pidyon shevuyim является более важной обязанностью, чем даже пропитание и одежда для бедняков. Если же вернуться к прозе современной жизни, то Израиль является демократическим государством и его граждане, особенно матери захваченных в заложники солдат, часто оказывали на правительство мощнейшее давление, чтобы добиться освобождения сыновей.

И хотя импульсивное стремление выкупить заложников понятно с чисто человеческой точки зрения, опасность подобных сделок огромна, потому что она не признает государственных границ и распространяет порочную модель по всему миру.

"Нет никаких сомнений в том, что иракские шииты учатся у "Хизбаллы", а "Талибан" - у суннитских повстанцев, - говорит Стив Саймон, научный сотрудник американского Совета по внешним сношениям. - В 2006 году Пентагон опубликовал документ, который свидетельствует, что "Аль-Каида" руководствуется не только собственным опытом, но и опытом других террористов, в частности - итальянских "Красных бригад".

Это указывает на то, что стратеги терроризма во всем мире пристально наблюдают, как поведет себя Израиль. И если он поддастся давлению и заключит вопиюще непропорциональную обменную сделку - это послужит сигналом для захвата в заложники военнослужащих стран Запада, дислоцированных в таких горячих точках, как Ирак, Афганистан и др.