Выступить на съезде пригласили Елену Боннэр, вдову академика Сахарова. Она выбрала темой своей речи Израиль и отношение к нему во всем мире.

Дамы и господа! Дорогие друзья!

В приглашении на эту конференцию ее президент господин Тор Халворссен попросил меня рассказать о моей жизни, страданиях, которые я перенесла, и как получилось, что я это все вынесла. Но мне это кажется сегодня не очень нужным. Поэтому совсем кратко.

В 14 лет осталась без родителей. Отца расстреляли, маму на 18 лет отправили в тюрьму и ссылку. Нас опекала бабушка. Поэт Владимир Корнилов, человек такой же судьбы, написал: «И казалось, что в наши годы вовсе не было матерей./Были бабушки». Таких детей были сотни тысяч. Илья Эренбург назвал их - «странные сироты тридцать седьмого».

Потом была война. Мое поколение она вырубила почти под корень, но мне повезло. Я вернулась с войны. Пришла в пустой дом - бабушка умерла в блокадном Ленинграде. Потом коммуналка. Шесть полуголодных лет медицинского института, любовь, двое детей, бедность советского врача. Но не одна я была такая. Все так жили. Диссидентство. Ссылка. Но - мы были вдвоем! И это было счастье.

Сегодня, подводя итоги (в 86 лет итоги надо подводить каждый прожитый день), я могу о своей жизни сказать тремя словами. Жизнь была типична, трагична и прекрасна. Кому надо подробности - читайте две мои книги - они переведены на многие языки. Читайте «Воспоминания» Сахарова. Жаль, что не переведены его «Дневники», изданные в России в 2006 году. Видимо, у Запада интереса к Сахарову нет.

Не очень интересна Западу и сама Россия, в которой уже нет выборов, нет независимого суда, нет свободы печати. Страна, в которой регулярно - почти ежедневно - убивают журналистов, правозащитников, мигрантов. И такая коррупция, какой, кажется, никогда и нигде не было. А что, в основном, обсуждают западные масс-медиа? Газ и нефть, которых у России много. Это ее единственный политический козырь, его она использует как инструмент давления и шантажа. И еще одна тема не сходит со страниц газет - кто правит Россией? Путин или Медведев? Да какая разница, если Россия полностью потеряла тот импульс демократического развития, который, как нам тогда померещилось, был у нее в начале 90-х годов. Такой она и останется на десятилетия, если не случится каких-либо значительных катаклизмов.

За годы, прошедшие с момента падения Берлинской стены, весь мир неимоверно - исторически чрезвычайно быстро - изменился. А вот стал ли он лучше, благополучней для шести миллиардов восьмисот миллионов человек, населяющих нашу маленькую планету? На этот вопрос, несмотря на все новые достижения науки и техники, на тот процесс, который в привычной терминологии мы называем прогрессом, никто однозначно ответить не может. Мне кажется, что мир стал более тревожным, более непредсказуемым, более хрупким. Эта непредсказуемость, тревога и хрупкость в разной степени ощущается и всеми странами, и каждым человеком в отдельности. И жизнь общественная и политическая становится всё более и более виртуальной, как картинка на дисплее компьютера.

При этом внешний фон жизни, формируемый телевизором, газетой или радио, прежний - конференциям, саммитам, форумам, различным конкурсам - от красоты до поедания бутербродов - нет числа. На словах сближение, а в реальности - разобщение.

И это не потому, что вдруг грянула экономическая депрессия и к ней вдобавок свиной грипп. Это началось 11 сентября. Вначале гнев и ужас вызывали террористы, обрушившие башни-«близнецы», их подельники в Лондоне, Мадриде и других городах, шахиды, взрывающие себя на заведомо мирных объектах вроде дискотеки или свадьбы, семьям которых за это Саддам Хуссейн платил по 25 тысяч долларов. А позже во всем виноватым стал Буш и, как всегда, евреи, то есть Израиль. Пример - Дурбан-1, и рост антисемитизма в Европе, отмеченный несколько лет назад в выступлении Романо Проди. Дурбан-2 и главный спикер Ахмадинежад предлагает уничтожить Израиль.

Вот об Израиле и евреях я и буду говорить. И не только потому, что я еврейка, но, в первую очередь, потому, что ближневосточный конфликт в течение всего времени, прошедшего с окончания Второй мировой войны, является плацдармом политических игр и спекуляций больших держав, арабских стран и отдельных политиков, стремящихся на так называемом «мирном» процессе подтвердить свое политическое имя, а может, и получить Нобелевскую премию мира. Когда-то она была высшей нравственной наградой нашей цивилизации. Но после декабря 1994 года, когда одним из трех ее новых лауреатов стал Ясир Арафат, ее этическая ценность сильно поколебалась. Я не всегда радостно воспринимала очередной выбор Нобелевского комитета норвежского Стортинга, но этот меня поразил. И до сих пор я не могу понять и принять то, что Андрей Сахаров и Ясир Арафат, теперь оба посмертно, являются членами одного клуба нобелевских лауреатов.

Во многих публикациях (в «Размышлениях», в книге «О стране и мире», в статьях и интервью) Сахаров писал и говорил об Израиле. У меня есть небольшая статья об этом, верней даже не статья, а свод цитат. Если ее опубликуют в Норвегии, то многие норвежцы будут удивлены тем, как резко их сегодняшний взгляд на Израиль расходится с взглядом Сахарова. Вот несколько из них: «Израиль имеет безусловное право на существование», «имеет право на существование в безопасных границах», «все войны, которые вел Израиль - справедливые, навязанные ему безответственностью арабских лидеров», «на те деньги, которые вкладываются в проблему палестинцев, давно можно было их расселить и благоустроить в арабских странах».

Все годы существования этой страны идет война. Несколько победных войн, несколько войн, в которых Израилю не давали победить. И каждый - буквально каждый день - ожидание теракта или новой войны. Уже были и «Ословские мирные инициативы», и «Рукопожатие в Кемп-Дэвиде», и «Дорожная карта», и «Мир в обмен на землю» (земли всего ничего: с одного края в ясную погоду невооруженным глазом виден другой).

Теперь в моде новый (старый, между прочим) мотив: «Две страны для двух народов». Вроде хорошо звучит. И нет противоречий внутри миротворческого квартета, в который входят США, ООН, Европейский Союз и Россия («великий миротворец» с ее чеченской войной и Абхазско-Осетинской провокацией). Но при этом и «квартет», и арабские страны, и палестинские лидеры (и ХАМАС, и ФАТХ) предъявляют Израилю несколько требований. Я буду говорить только об одном из них - требовании принять палестинских беженцев. И здесь необходимо немного истории и демографии.

По официальному статуту ООН беженцами считаются только те, кто бежал от насилия и войн, но не их потомки, родившиеся на другой земле. Когда-то и палестинских беженцев, и еврейских беженцев из арабских стран было приблизительно равное число - порядка 700-800 тысяч. Евреев (около 600 тысяч) принял новорожденный тогда Израиль. ООН официально признала их беженцами (резолюция 242), но никогда им не помогала. Палестинцы же считаются беженцами не только в первом, но во втором, третьем и теперь уже четвертом поколении. По данным Ближневосточного агентства Организации Объединенных Наций для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР), число зарегистрированных палестинских беженцев выросло с 914, 000 в 1950 до 4-х миллионов 600 тысяч человек и продолжает расти. Все эти люди в настоящее время имеют права палестинских беженцев, включая право на получаение гуманитарной помощи.

Общее население Израиля около 7 с половиной миллионов, из них два с половиной - этнические арабы, называющие себя палестинцами. Представьте себе Израиль, когда туда вольются еще пять миллионов арабов, и число арабов в нем будет существенно превышать число евреев. А рядом будет создано палестинское государство, полностью очищенное от евреев, потому что кроме требования о возвращении в Израиль палестинских беженцев, выдвигается также требование очистить от евреев и передать палестинцам Иудею и Самарию, а в Газе на сегодня уже нет ни одного еврея.

Итог получается и странным, и пугающим не потому, что Израиль будет фактически уничтожен - не то время и не те евреи. Он пугающ тем, какая короткая память у высокого миротворческого «квартета», у руководителей государств, которые этот «квартет» представляет, и у народов этих государств, если они подобное допустят. Ведь их план «Два государства для двух народов» - это создание одного государства, этнически чистого от евреев, и второго, где потенциально также будет возможность создать такое же. Юденфрай - Святая земля. Мечта Адольфа Гитлера наконец-то осуществится. Вот и думайте те, кто еще не потерял способность думать, где и в ком сегодня сидит фашист?

И еще один вопрос давно как гвоздь сидит во мне. Он к моим коллегам-правозащитникам. Почему судьба израильского солдата Гилада Шалита в отличие от судьбы заключенных Гуантанамо вас не волнует?

Вы добились возможности посещать Гуантанамо представителями Красного креста и прессы, юристами. Вы знаете условия их содержания, быта, питания. Вы встречались с теми, кто подвергался пыткам. Итогом ваших усилий стало запрещение пыток и закон о закрытии этой тюрьмы. Президент Обама подписал его в первые дни своего пребывания в Белом доме. И хотя он так же, как и Президент Буш до него, не знает, что дальше делать с узниками, можно надеяться, что новая администрация что-нибудь придумает.

А за два года, которые Шалит находится в руках террористов, мировое правозащитное сообщество ничего не сделало для его освобождения. Почему? Он - раненый солдат - полностью подходит под действие Женевской Конвенции о защите прав военнослужащих. В ней четко сказано, что заложничество запрещено, что к пленным, тем более к раненым, должны допускаться представители Красного креста, и много еще чего там сказано о его правах. То, что представители «квартета» ведут переговоры с теми, кто держит Шалита неизвестно где и неизвестно в каких условиях, наглядно демонстрирует их пренебрежение к международным правовым документам, об их полнейшем правовом нигилизме. А правозащитники тоже не помнят о таких документах?

И еще я думаю (кому-то это покажется наивным), что первым крохотным, но реальным шагом к миру должно стать освобождение Шалита. Именно освобождение, а не обмен на тысячу или тысячу пятьсот заключенных, находящихся в израильских тюрьмах по приговорам судов за реальные преступления.

И возвращаясь к моему вопросу - почему молчат правозащитники, я не нахожу другого ответа, кроме: Шалит - израильский солдат, Шалит - еврей. Значит, опять сознательный или неосознанный антисемитизм. Опять фашизм.

Прошло 34 года с того времени, когда я в этом городе представляла на церемонии вручения Hобелевской премии мира моего мужа Андрея Сахарова. Тогда я была влюблена в эту страну. Прием, оказанный мне здесь, запомнился мне навсегда.

Сегодня я испытываю тревогу и надежду (так Сахаров назвал свое эссе, написанное для Нобелевского комитета в 1977). Тревогу - из-за нарастающего во всей Европе, а возможно и дальше, антисемитизма и анти-израилизма. И всё же надежду, что страны и их руководители, и люди повсюду вспомнят и примут этический завет Сахарова: «В конечном итоге нравственный выбор оказывается самым прагматичным».